В то, что новейший ракетный атомный крейсер затонул, просто не верилось
Учения Северного флота в Баренцевом море, на которые 10 августа 2000 года вышел «Курск», были достаточно масштабными. Потом после трагедии «Курска» подводники говорили о том, что они проводились кучно, на небольшом пятачке, и было странно потерять в такой «тесноте» из виду целую субмарину. В учении участвовали шесть подводных лодок, включая «Курск», девять надводных кораблей, девять вспомогательных судов, 22 самолета, 11 вертолетов, а также десять сухопутных частей.
10 августа в 22 часа 30 минут «Курск», до этого базировавшийся в Видяево, вышел из залива Западная Лица в район учений. На борту новейшего атомного подводного ракетного крейсера под командованием капитана 1-го ранга Геннадия Лячина было 118 человек: 111 членов экипажа, пять офицеров штаба дивизии, а также военпред и инженер с завода «Дагдизель». Учениями руководил командующий Северным флотом Вячеслав Попов.
12 августа (день аварии) в шесть часов утра подлодка «Курск», находясь в своем квадрате, должна была провести запланированные стрельбы по условному противнику - отряду российских боевых кораблей во главе с ракетным крейсером «Петр Великий».
В 11 часов 28 минут 26 секунд приборы на крейсере «Петр Великий» зафиксировали сильный подводный взрыв.
По данным следствия, 12 августа в 11 часов 28 минут и 26,5 секунды в первом отсеке атомного подводного ракетоносного крейсера К-141 «Курск» взорвалась практическая торпеда калибра 650 миллиметров, которую приготовили к учебной стрельбе и загрузили в торпедный аппарат №4.
«Трое находившихся там моряков погибли мгновенно. Через пробоину в отсек под огромным давлением хлынула вода, и крейсер, который двигался на глубине 18 метров со скоростью 6 узлов (11,1 километра в час), пошел ко дну под углом 30 градусов. 154-метровая лодка врезалась в грунт и пропахала его носом, после чего замерла в почти горизонтальном положении.
Переборочная дверь во второй отсек, где расположен главный командный пост подводной лодки, была задраена, как и все переборки других отсеков, но переборочные захлопки системы вентиляции были открыты», — рассказывал «Ленте.ру» подводник Игорь Курдин.
Через эти захлопки прошел мощный пневмоудар, который если не убил, то вывел из строя всех, кто находился на главном командном посту. Некому было провести аварийное продувание цистерн главного балласта, чтобы поднять лодку на поверхность.
Через 35 секунд после остановки на грунте произошел второй взрыв, в 25 раз более мощный, чем первый, — сдетонировали около десяти боевых торпед. Этот взрыв мгновенно погубил всех, кто находился во втором и третьем отсеках, — две массивные межотсечные переборки сорвались с места и прошлись по ним, как пресс.
Примерно через десять минут погибли и те, кто находился в четвертом, пятом и пятом-бис отсеках.
«И тогда капитан-лейтенант Рашид Аряпов, командир шестого реакторного отсека, намертво задраивает переборку между шестым и соседним отсеками, пятым-бис», — описывает возможную последовательность случившегося Игорь Курдин. Выжившие члены экипажа собрались в девятом кормовом отсеке, ставшем их убежищем. Именно там был оборудован специальный аварийно-спасательный шлюз для эвакуации...
Но подробности трагедии, воспроизведенные военными экспертами, будут известны намного позже.
Спустя почти двое суток, 14 августа, в федеральной и местной прессе стали появляться сообщения о «Курске».
«В Баренцевом море при выполнении учебно-боевых задач затонула атомная подводная лодка Северного флота «Курск». На место трагедии прибыли боевые корабли и спасательные суда Северного флота. Однако помочь 118 морякам, находящимся на борту атомохода, не удается. Неизвестны и причины трагедии», - сообщал тогда корреспондент ИТАР ТАСС Василий Белоусов.
Затонул самый современный атомный ракетный крейсер, чья длина 154 метра превосходила глубину, на которую он опустился — 108 метров. В это невозможно было поверить!
«Мурманск заполонили журналисты из федеральных и зарубежных СМИ. Тогда их прибыло не менее двухсот, если не больше. Пресс-центр был организован в Ледовом дворце Мурманска, где скупую и дозированную и часто повторяющуюся информацию доносили журналистам по утрам. По сути, все журналисты пребывали в информационном вакууме, тяжело было телевизионщикам — кроме пресс-центра никакой картинки. В первые дни они еще давали виды Мурманска… Да и газетчики пребывали в патовой ситуации, ведь их новости с утренних брифингов выходили на следующий день и теряли свою актуальность. А потом многих зарубежных коллег начали ловить на подступах к Видяево, когда они пытались проникнуть на территорию ЗАТО. Помню, как тележурналист немецкого канала ZDF, прекрасно говоривший на русском языке, хвастался, что, благодаря отличному презенту, ему уже почти удалось заехать в Видяево, и кое-что поснимать, и тут его повязали. Всем было тревожно, было ощущение огромной неизбывной трагедии и робкой надежды на спасение экипажа, которая таяла с каждым днем», - вспоминает журналист «Би-порта» Оксана Седова.
Фото: из архива/ Екатерина Громова; из архива/ Associated Press
